|
|
|
|
.5.
За вечером всегда наступает ночь. И сегодня было не исключением. Медичка давно уже смылась, а мы все еще валялись на койках и болтали о всякой чепухе. По ходу я упомянул о заигрываниях медички.
- Ничего, лучше с медичкой, чем с нашей Юлечкой,- глубокомысленно изрек Леша. - Целее будешь...
- Это с какой еще Юлечкой?- (боже, это я-то так рявкнул?! Ревную, что ли? И кто - я?!)
- Ну, ты ее помнишь, толстая такая, в очках.
- Ну и что?
- Сидит вчера на скамейке, на гитаре играет, поет. Ну, я и присел рядом - послушать. Ты же знаешь, какие песни у нее клевые. Наши. Фэнские. Слушаю. А она - ноль на массу, будто меня и нет рядом. Допела "Цитадель", и тут черт дернул меня изображать ее поклонника. Ну, я руку ей на плечо (это без всякой-то задней мысли!) - и тут вдруг - гитара в стороне, а у самого моего бока - нож-выкидушка! И Юлечка вежливо так мне говорит: "Слушать - слушай, а рукам волю не давай. А то... И имей в виду, что я, мол, не с панели пришла." Руку-то я убрал, но тут же прокомментировал. А она взбеленилась.
- Лешенька, когда ты говоришь "прокомментировал" - я могу заподозрить все, что угодно. Так что ты ей ляпнул, поручик?
- А то. Сказал, что ей изнасилованной быть не грозит. Что при ней самый пылкий кавказец импотентом станет. От одного ее вида. А она меня тут же гитарой - и по самому ценному месту. Догадайтесь, куда попала?
- Сюда,- и мы с Игорьком с двух сторон ткнули ему пальцами в член.
- Э, ребята, вы что, сговорились?!
- Не-а, - искренне признались мы (и опять хором!)
- А попала-то она мне по голове. По самому темечку. Теперь на ее "Камчатке" две лишние трещины. С деку длиной каждая...
- А попала бы сюда,- заявил Игорь, поглаживая рукой выпирающее Лешкино хозяйство, - была бы дырка насквозь. Он же у тебя покрепче стали будет!
- Еще бы, так массировать. Полегче, счас шорты лопнут!
- Не лопнут,- я взялся за резиночку и легко сдернул его трикотажные шортики. Разумеется, под ними, как всегда, не оказалось трусов.
- Ты че,- только и успел выпалить Лешка, как Игорек ловким движением стянул с меня трусы. С воплем "Наших бьют!" Лешка вцепился в Игорька, и его трусы полетели вслед за моими. Все трое мы упали на кровать "Самого кучерявого на свете" и сплелись в одну кучу.
Вы когда-то обнимались втроем? Нет?! А вы попробуйте. И если все трое - юные и возбужденные - это незабываемое впечатление.
Затем мы с Лешкой поспорили, лбами отталкивая друг друга от напряженной мышцы Игорька. Каждому из нас хотелось первому испить влагу. Я понимал, что Лешка об этом истосковался больше меня, но воспоминание о вчерашнем извержении не давало покоя. И тут...
- Ребята! Как Командор я наведу здесь порядок,- и он уложил нас в обнимку, столкнув лбами, а сам лег лицом к нашим столкнувшимся головками членам и одновременно захватил их губами.
Это было здорово! Я и Лешка слились губами в поцелуе, а Игорь ввел свой член между наших губ. И мы влвоем ласкали с двух сторон языками его головку, а затем, стараясь перетянуть друг у друга побольше влаги, втягивали в себя брызнувшую струю спермы.
Почти сразу же кончил Лешка. Но не успел он еще отстонать, как настал мой черед. И тут... Первые, робкие капельки брызнули Игорю в рот!
- Ого! Взрослеет юноша,- прокомментировал он, облизывая мою головку. - Ну что ж, с первым семенем! - и он крепкой своей рукой пожал мне мой "хвост", а затем - руку.
- Странные зверьки мы все трое,- заявил вдруг Алексей.- Начали о возвышенных материях, а закончили банальным трахачем. Точней - пососульками.
- Изба-сосальня,- съехидничал я.
- Ребята! А кто сказал, что секс менее возвышен, чем философия о мирах? Кстати, даже у Некрасова есть о нашей любви. Не верите? Так послушайте!
И Игорь, став на кровати во весь рост, стройный и обнаженный, сияющий в свете Луны, вытянул руку вперед и с чувством произнес:
Есть мальчики в русских селеньях
С красивой округлостью лиц,
И с грацией нежной в движеньях,
С любовью без сна и границ.
Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
Пройдет - все забудешь на свете...
Поглянет - навек покорит.
Красивые стройные ноги,
Румяные попки у них,
Но пыльные брюки с Дороги
Хранят их от взоров других.
Они улыбнутся несмело:
Им трудно бывает решить
Что выйдет - веселое дело
Иль новое море обид.
Не жалок им бабник с красоткой:
Вольно ж все по девкам гулять!
Лежит на них юности кроткой
И ласки наивной печать.
Но коль вас любовью затронет -
В игре не сробеет: возьмет -
И член под губами застонет,
И в нежную попку войдет...
Пока мы сидели, открыв от обалдения рты, поэт наш плюхнулся рядом с нами и спокойно продолжил свою тему:
- Это - классика. А есть и другое. Кстати, и йоги, к вашему сведению...- Тут Игорек задумался, а затем продолжал:- Значится, так. Кто из вас слышал о Тантра-йоге? Так вот. По тантризму один из вариантов - выделение энергии вследствие занятий любовью. Так что когда парочка начинает крутить любовь, то энергией несет от них, что от АЭС! А вот на что ее направить... О! Есть идея! Давайте-ка попробуем, а я затем сконцентрирую то, что получится. Только искренне! Не стесняться!
Надо ли говорить, что в процессе этого монолога поникшие наши члены вновь налились силой и...
Лешка склонился ко мне, я к нему. Наши губы ласкали друг друга в самых неожиданных местах. Слегка щекоча друг друга губами и языком, мы доводили друг друга до дрожи, до экстаза. Игорь же тем временем вынул из висевших на стуле брюк ремешок и одел его прямо на голое тело, потуже затянув его на поясе. Затем сгреб все наши и свои шмотки в простыню, завязал ее на манер тюка и прицепил к пояску.
Мы абсолютно не поняли, что это вдруг взбрело ему в голову. Но и не старались понять. Разве до того нам было!
И тут Игорь присоединился к нашей игре. Его губы ласкали наши ягодицы, дражнили члены, а жесткая кучерявая шапка волос приятно щекотала наши тела.
Вдруг я, извернувшись, закинул ноги ему на плечи, и колени мои приятно погрузились в сферу черного одуванчика волос.
Игорь сделал молниеносный выпад, словно выстрелил, и вонзился в меня. Я ощутил, как горячая волна прошла по моему телу. Лешка же впился губами в мой член, свой оставляя на съедение мне. От волнения и страсти кожа моя покрылась пупырышками, по ней бегали мурашки, как от разрядов грозы, но это только увеличивало сладость этих минут. Где-то вдали не прекращаясь гремел гром. Но я не понимал, как это странно - гроза среди ясного неба. Я был всецело в Любви!..
Казалось, что мы начали светиться от счастья. Казалось?! Сквозь волны блаженства я все же увидел, что тела наши светились голубоватым светом электрических разрядов, с каждой секундой все ярче и ярче. И свет шел не от грозы - нет, он шел от нас. Казалось, это наша любовь зажигает огни. Да и грозу за окном.
Все трое одновременно приблизились к заветному рубежу. Еще мгновенье! Еще чуть-чуть...
И грянул гром! Ослепительная вспышка, вылетевшая из нас вместе со стоном и влагой. Вспышка, сменившаяся вмиг чернотой.
Мы падали! Нет, мы взлетали! Нет, мы летели, куда мы хотели! Трое, слившиеся воедино в любви, мы летели сквозь расколовшийся мир, сквозь тьму, сквозь концентрические круги к огонькам среди них... И любовь наша была сильней извечного страха пустоты...
Забавно: трое в полете, не считая кулька с одеждой... В полете сквозь лопнувшее пространство...
......................................................................
......................................................................
......................................................................
Мы так и вернулись.
Лешка - с Кольцом.
Я - с Монеткой.
А Игорь, разумеется - с пуговицей-амулетом...
Да, мы вернулись. Потом. И объявили ошарашенной медичке, что сбегали на пруд купаться. А что, вода-то парная. Для здоровья полезно. И если она наш фонарик приняла за вспышку молнии - так кто же ей лекарь!
И она, кажется, поверила.
Но сколько же мы еще летали!
Потом...
НО ЭТО УЖЕ СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ...
Ориянна.
Март-ноябрь 1992 г.
| | |
